Внимание! Сайт использует cookie-файлы. Продолжая работать с сайтом, вы соглашаетесь на условия работы с cookie.
rss

Сретенский сон с широко открытыми глазами Платон — философ, едва избежавший участи раба Истина или точка зрения? Who is mister Reagan? Чем темнее храм, тем больше в нем света


Статьи, видео - Возвращенцы»




За год в России погибает целый город наркоманов.
Кого можно спасти?

----------------------------------------------------------------------------------------
Россия ежегодно теряет целый город людей, погибших от наркомании. Здесь статистика - трагедия. Показатели не поправишь общими "системными мерами". Помочь можно лишь при условии, если важен каждый человек. О том, как борются за спасение каждого в двух реабилитационных церковных центрах, где ежегодно выздоравливают около сотни человек, рассказывает наш корреспондент.

За год в России погибает целый город наркоманов.
Принцип "Сологубовки": зависимый не должен быть голодным, злым, усталым, одиноким.

Добровольный срок


"Кто ты?" - спрашивает табличка на бетонном столбе посреди глухих лесов и болот. "Зачем ты?" - уточняет через сто метров другая. "Никакой души нет", - усмехается пятая. "Добро, сделанное тобою сегодня, люди забудут завтра. Все равно. Делай добро", - упорствует девятая. Невероятно удивляет десятая, сообщающая, что впереди железнодорожный переезд.

- Считайте, что это религиозная пропаганда, - смеется врач-нарколог Елена Рыдалевская.

Пропагандистом выступает отец Александр Захаров, настоятель храма царственных страстотерпцев. Дорога среди болот и лесов ведет к нему. И к большому красивому бревенчатому дому, растянутому в длину бесконечной думой, - русский ли он терем или финский коттедж.

Вокруг храма и терема странная пустота. Все тот же отец Александр, отменный тракторист по давним, досвященническим занятиям, осушает здесь болото и запланировал два пруда. Один уже сделал, заселил карпами, попадаются размером до локтя. Но не в этом тайна пространства. А в том, с виду свободное, открытое, оно на самом деле закрыто. В нем проведена невидимая граница, которую нельзя пересекать тем, "кто в тереме живет". Где церковь, дом, пруд, ферма, быть можно, а дальше - нельзя. Уйти можно в любой момент, но насовсем. На время нельзя. Один парень из Новосибирска твердо решил уйти, собрался, дошел до границы, где только планируют поставить шлагбаум. Остановился. Заплакал. И повернул назад.

В большом тереме в селе Сологубовка живут наркоманы и алкоголики. За год пытающиеся превратиться здесь во вчерашних наркоманов и алкоголиков. И - заново - в хороших отцов, замечательных мужей, безупречных налогоплательщиков.

Дверь открывается в огромную столовую. Большие кирпичные печи, длинные столы, по стенам портреты последнего царя и всей его царственной родни. Нас сажают с мороза за стол. А за противоположным столом длинный, спокойный, незамороженный, но в меру разговорчивый ряд реабилитантов.

Самым экзотичным среди них был цыган Роман. 43-летняя живая копия Пушкина не умела читать и писать. Мать и отец лишены родительских прав, сестра погибла от наркотиков. Попав в тюрьму несовершеннолетним, он почти не покидал ее. Однажды интервал между выходом и новой посадкой составил один день. Из Сологубовки несколько раз исключался за трату денег на девочек и выпивку (это правилами запрещено). Но возвращался. И дошел этот свой самый необычный и добровольный срок до конца. В заключительном спектакле - апофеозе местной арт-терапии - прочел по складам товарищами чуть хулигански переиначенного Пушкина: "И я там был, То зелье пил… В темницу сел еще зеленый, И мент ученый свои мне сказки говорил". Сологубовка ответила ему овациями.

Расспрашивать их надо осторожно. Нельзя узнавать фамилию. Нельзя снимать. Один из бывших реабилитантов (теперь он здесь воспитатель-консультант) восстановился в родительских правах и забрал троих детей из детдома. "Что обо мне подумают воспитатели в детсадике и учителя в школе, узнав, что я наркоманил?" - объясняет свою нелюбовь к фотоаппаратам.

- Меня сюда Бог привел, - говорит с виду качок Леонид с воодушевленной серьезностью. - Но первые дни я хмуро думал: секта.
Присмотрелся, вижу, не секта, молиться не обязывают, работой не душат, и решил: нас тут точно откармливают "на органы"
( Это не самое экзотичное первое впечатление о Сологубовке. Другой вспоминает: а я присмотрелся, вижу, не секта, молиться не обязывают, работой не душат, и решил: нас тут откармливают "на органы").
Леонида - у него и "химия", и алкоголь - спас его друг и работодатель. Поняв, как все плохо, он кинулся к своему отцу. Тот знал про "Сологубовку". Леонида с разбитыми руками и ногами просто посадили в машину и привезли сюда.

В Сологубовку, как и в еще один православный реабилитационный центр в селе Пошитни Псковской области, почти никто не приезжает со светлыми мотивами: а начну-ка я жить по-новому.

- Те, кто попал сюда, как правило, дошли до дна, - рассказывает Елена Рыдалевская. -У всех тяжелые жизненные ситуации - закрыли двери родные, в спину дышат кредиторы, лежат повестки в милицию. Желание "жить по-новому" возникает уже здесь. Но почти обязательно.

Выравнивание души на тракторе и без

Классика российской наркореабилитации - опыт Евгения Ройзмана и его "Города без наркотиков". Жесткие методы с приковыванием наркоманов наручниками к батарее стали предметом следственных и судебных разборок. Пока общество этому то сочувствовало, то возмущалось, вызрели совсем другие методики и опыты.

Принцип Сологубовки - очень доброе отношение к человеку. Зависимый не должен быть голодным, злым, усталым, одиноким. Ему нужна постоянная поддержка товарищей по реабилитационному центру. Никто не должен на него рявкать, смотреть презрительно, унижать. Ругаться, материться запрещено. Естественно, срываются. И тогда тебя ждут разговоры с "братьями" и обязательное "прошу прощения". Ну а завтра на занятиях сядешь на "выравнивание". Это терминология их психологической взаимопомощи. Сложной, включающей и Миннесотскую методику лечения зависимости, и опыт общества анонимных алкоголиков, и их собственную теперешнюю практику. Здесь все ведут "дневники чувств", два раза в неделю ходят на самоанализ.

И к "птичьему языку" психотерапии все привыкли. Даже отец Александр может сказать: "Ладно, я пошел на трактор, "выравниваться".

Выравнивание души на тракторе и без
Леонид поначалу мрачно думал - секта. Теперь благодарен: Бог меня сюда привел.

Первое, что происходит с человеком в Сологубовке, - от него уходит утилитарный взгляд на других. Все заняты твоей душой. Никто тебя здесь не использует как рабсилу. Самая тяжелая работа - мытье посуды.

Мы привыкли к утилитарной уценке, а то и социальному цинизму. "Сброд", говорим с презрением о наркоманах и алкоголиках, "падшие люди", "не стоит тратить силы, они не встанут". Бесчувственная прагматика не безосновательна: алкоголизм занесен в перечень неизлечимых болезней. Но должен быть шанс. Мысль, что он должен быть, у врача-нарколога Елены Рыдалевской возникла в знаменитую вторую половину 80-х. Она еще была далека от веры, от церкви, от создания благотворительного фонда Диакония. Просто искала смысл жизни и как начинающий врач мечтала о создании центра для избавления от алкогольной и наркотической зависимости. Прошло 30 лет, и вот он, центр работает с уникальной статистикой.

- У нас 60 процентов ремиссии, - говорит постоянно окормляющий наркозависимых иерей Алексей Жигалов. - Такой высокий процент, что мы стараемся громко не говорить о нем. Пусть лучше кто-то перепроверит со стороны.

В Сологубовке обычно живут 26 наркоманов и алкоголиков. Кажется, капля в море, даже если образцовая. Но примерно столько же живут в церковном реабилитационном центре в деревне Пошитни Псковской области. Каждые полгода - новая смена, значит, в год 100 человек.

Содержание одного реабилитанта обходится в 306 тысяч. Среднее тюремное заключение вместе с судами в разы дороже.

В Сологубовке перебывали "пациенты" из 40 регионов России. Реабилитант Павлик вообще прилетел из ЮАР. Дорогостоящее лечение на месте не давало результата, и отчаявшийся отец, имигрант-серб, любивший Россию, пришел к православному священнику со словами: а давайте посадим его в российскую тюрьму. Священник решил, что это "слишком крайний вариант для Павлика", и парень оказался в Сологубовке. Он уже 3 года в ремиссии.

- Но по большому счету мы не считаем ремиссию результатом, - уточняет Елена Рыдалевская. - Результат - изменение качества жизни. Чтобы можно было смотреть людям в глаза, не краснея.

У Романа изменилось качество жизни: он год был трезвый, сейчас иногда срывается, но до сих пор на свободе.

И у Павлика из изменилось качество жизни: у него семья, ребенок.

Холодная мать, сбежавший отец

- Я вырос в Петербурге, на улице Дыбенко, видел, как ребята один за другим "снаркоманиваются", и никогда не допускал мысли, что сам могу так. Но в 90-х наркосцена изменилась. Появились рейвы, порошки, позволяющие круто повеселиться в ночных клубах. Затем фильмы про это. Я начал с курительных веществ. Героин сначала даже не почувствовал.

Александр Ф.. пролечившийся, вынырнувший и приезжающий из Петербурга в Сологубовку как консультант и помощник другим, говорит о прошлом с мукой. Даже мужчинам мучительно. А каково женщинам, чей алкоголизм считается еще более неизлечимым?

В Сологубовке и Пошитни работают только мужские реабилитационные центры. Но в Петербурге, в Александро-Невскую лавру, где устроен дневной стационар для зависимых, приходят и женщины.

" Представиться могу только вымышленным именем, - говорит красивая молодая женщина. - Пусть меня зовут Марина". "Марина" стоит у огромных окон в коридоре корпуса Александро-Невской лавры - вдохновенная, счастливая. Она была в стационаре, потом пропала, главный психолог, заметив это, кинулся ее искать. Не ошибся: невидимо ни для кого она по-черному пила вечерами.

Выпивать - по немногу, по 50 грамм - начала давно. Теперь уверена, что в "Лавре" ей стоило оказаться раньше. Сейчас в группы по 12 человек сюда принимают даже несовершеннолетних.

- Недавно мы провели опрос, - рассказывает руководящий всей реабилитационной работой Лавры с зависимыми протоиерей Максим Плетнев - Из 97 человек, которые побывали у нас, более 50 процентов находятся в ремиссии. Узнают о нас из "сарафанного радио". Принимаем мы всех, без религиозных различий. Помощь бесплатная. Деньги брать нам кажется безнравственным.

"Лечение" такое же многосоставное, как и в Сологубовке.

- Мы здесь ведем археологические "раскопки" души и личности, - говорит главный психолог центра Олег Богачев. -Начинаем разговор с семейного древа, с предков пятого поколения.

На вопрос о результатах раскопок с ходу дает ответ: "Главная причина - "холодная" или "вообще мертвая" мать". Недостаток любви и тепла в раннем детстве - почти обязательный атрибут для детей, которых матери не хотели. И это создает почву для зависимости.

Другая крайность - гипермама. Чрезвычайная материнская забота оборачивается нежеланием нарушать привычный комфорт и создавать свою семью. " Сепаратность, отделенность очень важна для молодого человека, - объясняет Богачев. - И тут нужно вмешательство отца, который обычно выводит ребенка в социум". А у 90 процентов страдающих зависимостью отцов нет. "Их социализация чрезвычайно затруднена, и социальную роль "отца" для мальчиков в состоянии сыграть только армия, - уверен Богачев, - хоть от нее сейчас и модно прятаться".

Кроме "раскопок души" (ради "реставрации личности") человека здесь ждет множество вспомогательных практик - от помощи невропатолога и гомеопата до арттерапии.

- Арттерапия в Петербурге не проблема, - смеется Олег Богачев. - У нас вся городская среда сплошная арт-терапия.

Дом на полпути

На Петроградской стороне есть одна "хорошая квартира". В ней живут бывшие наркоманы и алкоголики.

Ее хозяин признается, что не верил в Бога. А предложение сдать квартиру необычным жильцам принял как рискованный социальный эксперимент.

В системе церковной реабилитации эта квартира называется "Дом на полпути" или "Адаптационная квартира".

- В реабилитационном центре в Сологубовке я работал старшим дояром на ферме, - рассказывает петербургский программист Александр Н. - Это не трудно, дойка механизированная, и у меня все получалось. Кончался срок реабилитации, и я думал, что уже никогда не вернусь в город, останусь дояром на ферме навсегда.

Сейчас он дает детям Северной столицы частные уроки по физике и математике.

А тогда, в деревне, боялся вернуться в город, в привычную среду, в которой он когда-то начал употреблять наркотики и делал это много лет безостановочно.

Весы качались долго, и, наверное, он остался бы дояром, если бы в Петербурге не появилась адаптационная квартира. В ней, большой, разветвленной, до революции бывшей частью доходного дома, а потом советской коммуналкой, приютом блокадников, живут по 20 жильцов. Это все ребята, прошедшие через православные реабилитационные центры для зависимых. Живя здесь, каждый сам ищет работу. Найти ее не так просто.

- Сначала я устроился грузчиком, - вспоминает Александр. - Такой тяжелой работы у меня не было никогда в жизни. И зарплата оказалась копеечной, хозяева нас обманули.

Но дело закончилось весьма интеллигентным репетиторством по математике.

Впрочем, дающих частные уроки по физике и математике среди жильцов "дома на полпути" не так уж много. В основном все заняты ремонтом квартир.

На квартире нет коммуны и общего стола, у каждого своя еда. Это тоже часть адаптации: ты должен уметь жить один или своей семьей. За квартиру каждый платит по 6 тысяч рублей.

Единственное продолжение общей реабилитации - сюда все время приходят психологи и консультанты из бывших зависимых. Человек не должен потеряться внутренне, тогда он не потеряется и во внешней жизни.

- Алкоголизм - болезнь с глазами на затылке, - рассказывает реабилитант Стас (высшее образование, военный железнодорожник). - Ты уже страшно болен, но не видишь этого.

Живя на квартире, он надеется, что взгляд тех, кто рядом, не даст ему снова ослепнуть.

Сдавать квартиру наркоманам и алкоголикам оказалось делом очень спокойным.

Только раз хозяин квартиры получил замечание от соседей. И то дело кончилось тем, что сделавший замечание сам попросился в реабилитационный центр в Сологубовку.

Квартиранты ведут себя очень культурно. Часто ходят в музеи, включая великий Эрмитаж. Михаил Борисович Пиотровский открывает им бесплатный проход и присылает интересных экскурсоводов.

- В каких музеях мы только не были! - почти пресыщенно говорят вчерашние завсегдатаи улиц разбитых фонарей.

- Хотите хорошо сдать квартиру - сдайте ее вчерашним наркоманам и алкоголикам, - смеется хозяин квартиры Александр Иванович Яроцкий.

Признается, что мог бы сдать квартиру подороже. Но здесь родился его сын, здесь жили блокадники, и здесь он понял, что Бог есть, даже если ты в него не веришь.

*************************************
Справка "РГ"

Более 70 реабилитационных центров для наркозависимых, 14 центров ресоциализации, 13 амбулаторных центров, 34 консультационных пункта созданы сегодня РПЦ. Ежегодно Церковь открывает не менее 10 новых структур помощи наркозависимым.

4
-----------------------------------------------------------------
Елена Яковлева
Источник: "Российская газета"


19.03.2024




ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU facebook twitter rss